Двадцать первого сентября 1968 года, накануне солнечного затмения, я приехал вместе со своей пятилетней дочерью в уральский город Шадринск. С собой у меня была 35-мм кинокамера "Конвас-автомат", фотоаппарат "Зенит", два громоздких штатива, пара тяжелых аккумуляторов, два объектива, зарядный мешок с размотанной по 60 м кинопленкой и в довершение к этому — чемодан вещей дочери. Сегодня я не верю самому себе, что мне в одиночку удалось переправить из Новосибирска весь этот багаж!
В Шадринске уже несколько дней моросил промозглый осенний дождь. Но 22 сентября в сплошной облачности появились просветы, а за 10-15 минут до первого контакта небо полностью расчистилось и до самого конца затмения оставалось безоблачным. Лишь после того, как Луна полностью сошла с солнечного диска тучи снова заволокли небо, и полил беспросветный сентябрьский дождь.
Во время затмения я рассчитывал получить несколько снимков короны с объективом МТО-1000 (F=1000 мм) и кинокадр короны продолжительностью 35 сек, снятый "Конвасом" с объективом "Таир-3" (F=300 мм). Как и у каждого любителя в подобном положении у меня было четыре проблемы: надежная фокусировка кинокамеры и фотоаппарата, верное определение экспозиции, предельная жесткость штативов и надежность работы всех механизмов.
Для фокусировки я захватил с собой оптически точный 10000-кратный нейтрально-серый фильтр размером 110x110 мм. Удерживая его рукой перед объективом, я второй рукой сфокусировал объектив еще до начала полной фазы (разумеется, простые стекла, скажем, для сварщиков, не могут дать хорошего результата).
Я знал, что хотя поверхностная яркость короны меняется в больших пределах из года в год, в среднем она примерно равна яркости полной Луны, опыт съемки которой у меня был. Для пленки ВЧ (400 ед. ГОСТ) при относительном отверстии МТО-1000 1:10 я выбрал две выдержки — 1/60 и 1 /30 сек Относительное отверстие "Таира-3" — 1/4.5, поэтому мне пришлось его немного задиафрагмировать. Позднее выяснилось, что с выдержкой я не ошибся.
При фокусном расстоянии 300 мм и 1000 мм вибрации камеры — очень серьезная беда. Я избежал неприятностей самым примитивным образом — привез два тяжелых и очень жестких киноштатива.
Сегодня, когда надежность современных видеокамер просто потрясает, я с некоторым содроганием вспоминаю свою кинокамеру и "Зенит". И хотя обе камеры работали обычно надежно, причины для серьезных волнений были. Здесь я почти ничего не мог сделать и уповал на волю случая.
За несколько секунд до второго контакта я включил "Конвэе" в режиме автоматической съемки и полностью занялся "Зенитом". За 35 секунд, в течение которых длилась полная фаза, я успел сделать всего три негатива, хотя и довольно удачных. Но самым значительным результатом этой поездки стали радость моей дочери, которая до сих пор помнит свои яркие детские впечатления.
И еще одна деталь: неподалеку от Шадринска расположилось несколько иностранных экспедиций. Теперь это покажется диким, но тогдашнее КГБ и партийное руководство Шадринска сделало все, чтобы наши любители не смогли с ними встретиться.
Тринадцать лет спустя произошло знаменитое полное затмение 31 июля 1981 года. Его полоса протянулась через всю территорию СССР. Лето было в разгаре, и в большинстве пунктов наблюдений была отличная погода. Но последнее стало ясно только к полудню 31 июля. До этого времени опасения и переживания были необычайно сильными.
Четырнадцать членов Клуба им. Д. Д. Максутова устроились в г. Черепаново приблизительно в 100 км к югу от Новосибирска. Кроме меня и профессионального кинооператора Г. И. Седова, это были только школьники. За 2 часа до начала затмения приехали мои жена и дочь со своими друзьями. Незадолго до этого Новосибирский приборостроительный завод начал выпускать "Алькоры", спроектированные мной вместе с ребятами из нашего клуба, и было очень приятно, когда дочь рассказала, что из электрички выходили толпы любителей со светлыми ящиками "Алькоров".
Черепаново — это рядом с Новосибирском, и мы были прекрасно экипированы. Прежде всего, у нас был 110-мм телескоп Гершеля. Фокусное расстояние его единственного зеркала составляло 2300 мм и давало на негативе изображения Солнца диаметром 21 мм.
Сам телескоп с помощью нескольких деревянных брусков и досок был установлен неподвижно и направлен на Полюс Мира. Перед верхним концом находилось плоское зеркало с пружинным часовым приводом (заимствованным у метеорологического барографа), которое направляло пучок света на сферическое зеркало телескопа. Отраженные этим зеркалом лучи направлялись непосредственно на фотоаппарат "Салют", который был неподвижно закреплен на трубе телескопа. Объектив "Салюта" был снят, и лучам света путь перекрывал только шторный затвор фотоаппарата. Для фокусировки оправа с главным зеркалом перемещалась вдоль оси с помощью винта, от которого к окулярному концу тянулся стержень с ручкой на конце. На полученном с помощью этого оборудования негативе формата 6x6 см вместе с корональными лучами длиной в два солнечных радиуса хорошо видны протуберанцы.
Еще два телескопа предназначались для фотографирования полной фазы. 150-мм рефлектор Ньютона с фокусным расстоянием 960 мм, на котором работал Володя Семин, позволил получить на 35-мм пленке общие планы короны длиной корональных лучей свыше трех солнечных радиусов. 165-мм телескоп Нэсмита (F=2500 мм) предназначался для получения на редкой в те времена 35-мм пленке Kodak Ektachrome крупных планов внутренней короны и протуберанцев. Андрей Белкин блестяще справился с задачей и снял несколько кадров, постепенно обходя солнечный лимб в течение полной фазы. Одна беда, Андрей так ответственно отнесся к заданию, что ни разу не оторвался от камеры и вообще не увидел полную фазу затмения.
Как и всякий любитель, я много читал о "спектре вспышки" или о спектре хромосферы и, конечно, очень хотел его получить. В качестве инструмента мы использовали описанную в моей книге "Телескопы для любителей астрономии" камеру с объективной призмой (была взята призма Шмидта ВкР-45 из стекла марки "крон" с рабочим углом 45° от бинокуляра ТЗК). Рабочим объективом являлся обычный ахроматический объектив от зрительной трубы диаметром 50 мм с фокусным расстоянием 300 мм. При помощи этой объективной камеры дети нашего клуба получили уже не один спектр ярких звезд, но спектр хромосферы никто из нас никогда раньше не снимал. Поэтому эти наблюдения дублировались другой камерой, оснащенной очень сильной дифракционной решеткой (1200 линий на мм, рабочий диаметр более 110 мм). Масштаб спектра был так велик, что для того, чтобы спектр уместился на формате 24x36 мм, использовали сравнительно короткофокусный объектив "Гелиос-44" (F=85 мм). Оба спектра были получены на пленке Ektachrome чувствительностью 120 ASA. При съемке с первой камерой выдержка составила 1/60 сек., а со второй — 1/30 сек. На спектрах хорошо видна бальмеровская водородная серия, но особенно интересны линии многократно ионизированного железа, которые в свое время были приняты за линии мифического "корония".
Было соблазнительно получить фотографию заревого кольца вдоль горизонта. Но для этих целей нужен был "рыбий глаз", которого у нас не было. Поэтому мы использовали самодельную "олл-скай" камеру на базе покрытой алюминием плоско-выпуклой линзы диаметром 90 мм, размещенной горизонтально. Выпуклая зеркальная поверхность отражала все небо, в том числе и фотоаппарат, установленный над ней на тонкой стойке на расстоянии примерно 250 мм. Если не обращать внимания на отражение фотоаппарата, то у Кости Сорочкина получился великолепный снимок.
Кроме всего, мы попробовали получить кадр, ставший хрестоматийным в подобных наблюдениях — полный ход затмения на одном кадре. Антон Савельев и Сережа Михлин установили на штативе старенький "Фотокор", заряженный позитивной фотопластинкой чувствительностью 1 ед. ГОСТ. Пленка была несенсибилизированной, т.е. нечувствительной к красному цвету. Поэтому, чтобы резко ослабить солнечный свет, перед объективом установили красный светофильтр К13. Накануне ребята сделали пробную съемку и, проявив негатив, разобрались с выдержкой и диафрагмой.
Частные фазы получились хорошо проработанными на негативе при выдержке 1/100 сек. и диафрагме 9. Полная фаза снималась без красного фильтра при диафрагме 4.5 с выдержкой 3 сек. К сожалению, эта выдержка, которую после длительных рассуждений и сомнений я посоветовал ребятам, оказалась немного велика — вполне хватило бы 1 или даже 1/2 сек. Тогда корона не была бы передержанной. Впрочем, мы получили так много хорошего по тем временам материала, что эта мелочь никого особенно не расстроила.
Но самым сложным было снять двумя камерами полный ход затмения для кино. Я не знал еще, куда это может пойти, но был уверен, что наверняка пригодится. Одна из камер, так же как и в предыдущем затмении, была "Конвасом" с объективом "Таир-3", вторая — тоже "Конвас", но с объективом "Уран-12" (F=500 мм, 1:2.5). Диаметр светового отверстия последнего составлял 200 мм, а вес — около 30 кг!
"Уран" был примотан изолентой к доске, на которой было закреплено слабенькое фо-кусировочное устройство старого "Фотокора", а уж к нему — пятикилограммовый "Конвас". Трубы между объективом и камерой не было, и ее заменил кусок черной тряпки, которой укутали все сооружение. Снимали с нормальной частотой — 1/24 кадр/сек. при полном отверстии. Негатив получился несколько передержанным, что легко исправили при печати позитива. До сих пор неясно, как оператору Г. И. Седову удалось с помощью этого несусветного приспособления снять прекрасный кадр. Мне кажется, не будь никаких приспособлений, гигант Седов снял бы этот кадр, держа одной рукой "Конвас", а второй "Уран"!
Через три года я начал серию "Астрономия для малышей", а в 1985 года сделал один из фильмов серии "Наше Солнце", где оба кадра, снятых 31 июля 1981 года, украсили великолепную актерскую работу В. Н. Харитонова и хорошо известного любителям астрономии популярного актера А. Н. Болтнева.
Прошло 18 лет с тех пор, когда я в последний раз видел грандиозную и одновременно жуткую картину полного затмения, но до сих пор я помню вопль, который раздался над Черепановым, когда за черным диском Луны исчез последний солнечный луч, и продолжительные аплодисменты взрослых и детей, облепивших крыши соседних домов.
Сикорук Леонид Леонидович — заслуженный деятель искусств России, кандидат педагогических наук, автор книг "Телескопы для любителей астрономии" и "Любительская астрофотография".
